120 лет назад, в ноябре 1905 года, после краткого, но интенсивного морского сражения было подавлено Севастопольское восстание, которое возглавлял Пётр Петрович Шмидт. Да-да, тот самый, который в нашей памяти прочно прописался без имени — просто как лейтенант Шмидт.
Произошло это с лёгкой руки Ильи Ильфа и Евгения Петрова — если уж заходит речь о Петре Петровиче, реверанс в сторону их романа «Золотой телёнок», где фигурируют жулики, именующие себя «сыновьями лейтенанта Шмидта», считается обязательным. В принципе, ничего страшного в этом нет. Всё-таки Россия — страна литературоцентричная, и прописка имени исторического персонажа, пусть даже и в плутовском романе, идёт такой фигуре на пользу. Тем более что никаких оскорбительных выпадов в сторону лично Шмидта там не допускается. Напротив, он там именуется не иначе как «черноморский герой» или «очаковский герой». Правда, авторы допускают оплошность — у них там председатель спрашивает очередного «сына лейтенанта Шмидта»: «Скажите, а вы-то сами помните восстание на броненосце „Очаков“?» Дело в том, что мятежный корабль Черноморского флота был не броненосцем, а крейсером. Но в остальном — всё как полагается. Шмидт — герой, и не помнить его имени позорно.
И вот тут-то и начинается самое интересное. Да, Шмидт в советском обществе считался героем. Его ведь упоминали не только Ильф и Петров. О лейтенанте Шмидте писали Константин Паустовский, Борис Пастернак, о нём снимали фильмы, писали оперы, его именем названы десятки улиц… Ну а в культовом кино Станислава Ростоцкого «Доживём до понедельника» учитель истории Мельников в исполнении Вячеслава Тихонова говорит о лейтенанте Шмидте почти как о святом: «Русский интеллигент, умница, храбрый офицер, профессиональный моряк, артистическая натура. Он пел, превосходно играл на виолончели, рисовал. А как он говорил! Но главный его талант — это дар ощущать чужое страдание более остро, чем своё…»
А раз так, то каждый, кто хотел или хочет отвесить виртуальную оплеуху почившей советской идеологии, да и СССР в целом, говоря о лейтенанте Шмидте, обязательно ткнёт аудиторию носом в то, что это герой, «сделанный» советской пропагандой. Вот пара примеров. Сетевой еженедельник «Звезда», статья от 30 марта 2019 года: «Только большевистская пропагандистская машина могла возвести и передать по наследству нескольким поколениям психически больного преступника в ранге революционера-мученика». И «Литературная газета» от 15 апреля 2020 года: «Владимир Ленин сотворил легенду о „борьбе Шмидта с оружием в руках“ против царизма и назвал психически неполноценного лейтенанта „образцовым русским офицером“».
Привычка валить всё на «кровавых большевиков» и лично на «исчадие ада Ленина» почти всегда выходит боком. А в случае с прославлением фигуры лейтенанта Шмидта это выглядит и вовсе прекрасно.
Дело в том, что как раз большевикам Шмидт в течение долгого, очень долгого времени был, что называется, до лампочки. Даже по горячим следам Севастопольского восстания из видных большевиков отметились только двое. Вернее, полтора. Полновесный большевик — Владимир Ленин. И Лев Троцкий, который примерно в те месяцы склонялся на сторону большевиков, но окончательно пока ничего не выбрал. Что же они говорили?
Ленин в статье 1905 года «Войско и революция»: «Командование „Очаковым“ принял лейтенант в отставке Шмидт, отставленный за „дерзкую“ речь о защите с оружием в руках свобод, обещанных в манифесте 17 октября».
Троцкий в статье 1905 года «Красный флот»: «Шмидт мужественно стал во главе движения… И все же этот революционный Севастополь сдался, далеко не израсходовав всех ресурсов своей военной силы. Стратегические ошибки? Нерешительность вождей? Нельзя отрицать ни того, ни другого».
Команда крейсера «Очаков» за две недели до восстания 1905 г. и лейтенант Шмидт (в верхнем правом углу). Фото: Commons.wikimedia.org
На этом всё. Есть тут восхваления? Нет. Только констатация фактов. Да, у Троцкого отмечается мужество Шмидта. Но он сразу же делает оговорку о его нерешительности.
А дальше большевики о Шмидте попросту забывают. Скажем, Ленин никак не отреагировал на казнь Петра Петровича, которого расстреляли в марте 1906 года. Ильич не вспомнил о нём даже летом 1906 года, когда писал: «Восстания на „Потёмкине“, в Свеаборге, Кронштадте показали, что силы революции крепнут». Отметим — в этом ряду флотских восстаний нет ни Шмидта, ни крейсера «Очаков».
Откуда же тогда взялся культ лейтенанта Шмидта? Всё просто. Он начал складываться ещё в 1905 году, когда Александр Куприн в своём очерке «События в Севастополе» отметил «великолепно-безукоризненное» поведение лейтенанта и его соратников. В 1906 году литератор Павел Кузьминский публикует свою «драму-быль в 4 действиях из недавнего прошлого» под названием «Красный адмирал». В 1907 году поэтесса Любовь Белкина выпускает поэму «Лейтенант Шмидт» с эпиграфом: «Шмидт умер, но имя его не умрёт никогда!»
А на государственном уровне инициатором культа Шмидта стал не кто иной, как командующий Черноморским флотом адмирал Александр Колчак.
Памятник на могиле П. П. Шмидта на кладбище коммунаров в Севастополе. Фото: Commons.wikimedia.org
Именно он в апреле 1917 года присвоил имя лейтенанта Шмидта клубу офицеров Черноморского флота. Колчаком был создан также Фонд имени Шмидта. Во время перезахоронения останков Колчак первым шёл за гробом расстрелянного лейтенанта. Инициатива нашла отклик на самом верху — в мае 1917 года Севастополь посетил Александр Керенский, только-только получивший портфель военного и морского министра.
На митинге в память событий 1905 года Керенский сказал: «Светлая память лейтенанта Шмидта ближе вам, чем кому-либо, и я уверен, товарищи, что вы до конца выполните ваш долг перед страной». После чего поклонился могиле лейтенанта и возложил на неё Георгиевский крест. Тут как прорвало — летом 1917 года вышла первая биография Шмидта. А по горячим следам — даже фильм о нём: «Смерть лейтенанта Шмидта». Между прочим, картина имела ураганный успех…
В общем, большевикам в наследство достался уже готовый культ революционного героя. И им пришлось его принять, хотя они того не очень-то и хотели.
Оцените материал
| Подписывайтесь на АиФ в
MAX |
Leave a Reply