Еженедельник «Аргументы и Факты» № 33. Доска почёта 13/08/2025
«Живём святым духом, так как зарплату на месте не выдают. Хлеба кооперация не отпускает. Квартиры нет. Живём в школьном помещении, потолок у которого обваливается… Если вы не поможете, у нас один выход – удрать» – такое коллективное письмо от подмосковных учителей было опубликовано в начале октября 1930 года в газете «Вечерняя Москва».
Оно было воспринято как вопиющее безобразие. Ведь только 14 августа 1930 года Центральный исполнительный комитет и Совнарком СССР приняли постановление «О всеобщем обязательном начальном обучении», медлить с которым было уже никак нельзя, поскольку от него зависело выживание страны.
Если кому-то кажется, что ставить судьбу государства в прямую зависимость от уровня образования населения нелепо, то придётся напомнить слова Сталина, произнесённые ещё примерно через полгода: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы обязаны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
Учиться, чтобы выжить
Речь шла об ускорении промышленного роста в рамках первой пятилетки. И все понимали – индустриализация и промышленный рывок без достаточного количества образованных людей попросту невозможны.
О том, что ровно через 10 лет, то есть в 1941 году, была совершена реальная попытка «смять» Советский Союз, известно всем. О том, что этого не вышло во многом благодаря созданной в кратчайшие сроки индустриальной базе, тоже говорится много. А вот о роли в этом деле обязательного образования – значительно меньше.
Обучение грамоте. Сентябрь 1930 года. Деревня Тимошино Егорьевского района Московской области. Фото: РИА Новости
Между тем советские элиты того времени имели все основания бить тревогу, поскольку почти все предыдущие усилия по охвату населения хотя бы начальным образованием по-настоящему значительных результатов не дали. Так, согласно переписи 1926 года, грамотными в СССР были 51,1% населения (это 19-е место в тогдашней Европе, впереди были даже Турция и Португалия). В 1928 году начальную школу посещали 51,4% от всех детей в возрасте от 8 до 11 лет. Максимум, что давал такой расклад, – возможность какое-то время удерживаться на этом, явно недостаточном, уровне грамотности.
К тому же перед глазами советских лидеров маячил печальный пример Российской империи. Часто можно встретить утверждения, что всеобщее начальное образование было введено ещё в 1908 году. Это не просто опасная ложь. Это прямая фальсификация. Законопроект о всеобщем начальном образовании и впрямь рассматривался Государственной думой в январе 1908 года. Также рассматривался он и в 1909, и в 1910, и в 1911 годах… Наверное, его могли бы обсуждать до морковкина заговенья, но в 1912 году Госсовет отклонил документ под предлогом «внешней опасности» и необходимости вкладывать деньги в оборону страны. Насколько эффективно туда вливали финансы, стало ясно в 1915 году, когда русская армия, сражавшаяся в Первой мировой войне, испытала «снарядный голод».
Символично, что именно в те месяцы министр народного просвещения Павел Игнатьев совершил последнюю отчаянную попытку спасти положение. Он на свой страх и риск возобновил разработку реформы образования, не дожидаясь принятия соответствующего закона. И в 1916 году был отправлен в отставку.
Наказание для родителей
В 1930 году благодушно рассматривать проекты было никак нельзя. 25 июля Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило постановление, а уже 14 августа оно обрело статус закона. Причём закона весьма строгого. Вот ответственность народа: «Обязанность посылать в школу детей, для которых введено обязательное обучение, возлагается на их родителей. За неисполнение этой обязанности устанавливается ответственность в порядке законодательства». А вот ответственность чиновников: «Всеобщее начальное обучение является важнейшей политической задачей ближайшего времени».
Впрочем, с обычными людьми старались обходиться без особого нажима. Да, ответственность ввели. Но на каждый роток не накинешь платок. А в деревнях, согласно данным с мест, настроения по поводу нового закона были мрачные: «Не пускайте детей в школу, там, кроме хулиганства, они ничему не научатся. Если все будем грамотные и учёные, работать будет некому».
Понятно, что если наказывать каждого крестьянина, который не пустил ребёнка в школу, тогда и впрямь «работать будет некому». И потому решили действовать тоньше. Уже к 1932 году в полный рост и с поддержкой на самом верху развернулось то, что сейчас называют волонтёрским движением, а тогда – «привлечением населения к культурно-просветительской деятельности». Более 3 миллионов культармейцев – так назвали участников культпохода за всеобщее образование – ежегодно собирали на нужды школ до 10 миллионов рублей, шили для учащихся одежду и обувь, организовывали подвоз ребят к школам, даже готовили им горячие завтраки. Что в совокупности с разъяснительной работой дало неожиданно быстрые результаты. Потому что мало кто видит выгоду от образования – это дело дальней перспективы. А вот горячий завтрак или валенки для многодетной семьи были выгодой прямо здесь и сейчас.
Московская школа, 1930-е годы. Фото: РИА Новости/ Иван Шагин
«Учителей признали привилегированным классом»
Но чиновникам на культармейцев было плевать. А ведь именно они, игнорируя нужды учителей, ставили под удар «важнейшую политическую задачу ближайшего времени». Значит, надо было как-то приструнить зарвавшийся аппарат. Собственно, с кампании в прессе дело и началось – процитированное письмо в «Вечёрку» было одним из первых. А параллельно с открытым общественным обсуждением проблемы полным ходом шла законодательная поддержка учителя. В 1932 году вышло Постановление ЦК ВКП(б) «Об учебных программах и режиме в начальной и средней школе», где значилось: «Приравнять учителя по снабжению продуктами и промтоварами к промышленному рабочему. Совнаркому СССР предусмотреть при всех вновь строящихся и расширяющихся предприятиях постройку специальных жилых домов под квартиры учителей. Обеспечить выдачу учителям путёвок в дома отдыха и санатории наравне с рабочими. Считать необходимым производить приём детей учительства в техникумы и вузы наравне с рабочими».
Это было уже серьёзно. Промышленные рабочие, особенно квалифицированные, в условиях первых пятилеток были реально привилегированным классом. Теперь к ним приравняли учителей – к 1936 году средняя зарплата педагога уже превышала среднюю зарплату в промышленном секторе. И приравняли со всеми вытекающими последствиями. Скажем, в 1932 году в городе Вичуге Ивановской области состоялась всеобщая стачка – в ней приняли участие до 10 тысяч рабочих. Как отреагировали «кровавые большевики»? Очень оригинально. Требования рабочих удовлетворили, а вот местные власти подверглись безжалостным репрессиям. Примерно та же схема стала работать и в отношении учителей. Письмо в прессу с жалобами на притеснения педагога – проверка – реальный срок местным чиновникам. Итог известен. Уже в 1932 году всеобщей начальной школой было охвачено 98% детей в возрасте от 8 до 11 лет. А к 1939 году практически всё население СССР было грамотным.
Оцените материал
| Подписывайтесь на АиФ в
Телеграм и
MAX |
Leave a Reply